Охрана расступилась, когда султан с эмиром направились
к каравану.
Некоторые уже спали, но по первому оклику глашатая сразу проснулись и присоединились к остальным.
Спустя минут пять султан, обращаясь ко всем, кто его слышал, произнес:
– Я, ваш повелитель, указанный свыше волей Аллаха, повелеваю и приказываю. Утром выступить в поход и донести слова мои до всех людей, в том числе и в провинциях. Я, глава турецкого престола, Великий Осман, сегодня был отравлен моими ближайшими соратниками, имена которых указаны ранее и поэтому покидаю свой трон.
Мое место займет мой сын по совершенству лет. До этого власть передаю эмиру Абдурахиму-ибн-Из-дахиму, который отныне является для вас всех истинным повелителем и управителем. Также оставляю власть и халифату. Они будут руководить вашей духовной жизнью. Я призываю вас соблюдать порядок, должное терпение и исполнять
все указы, как мои. Сверху я буду наблюдать за вами и неугодных или лишенных чувства долга буду казнить. На глазах у всех я прощаюсь с миром и оставляю вас наедине со своей совестью. Будьте покорны и справедливы.
На этом султан закончил свою речь и отошел вновь к костру. Люди взволнованно перешептывались и толпились.
Эмир подошел к султану и спросил:
– Что мне делать теперь?
– Успокой людей, и пусть ложатся отдыхать. Завтра в дорогу. Скажи, так приказал я.
Абдах развернулся и пошел исполнять последние указания султана.
Вскоре все стихло, и люди разошлись, хотя вряд ли кто мог уснуть после такого сообщения.
Спустя час все же сила ночи одолела и многие уснули.
Султан сидел возле костра, низко склонив голову и, казалось, спал.
Но это было не так.
Когда эмир подошел к нему, то тот резко поднял голову вверх и посмотрел.
В глазах у него блестели слезы. Взор был несколько затуманен.
Никогда раньше Абдах не видел его таким, как сейчас. Казалось, от него ничего не осталось. Перед ним сидел немолодой мужчина с упавшими глазами и каким-то выдохшимся лицом и телом.
Султан ничего не сказал и понуро опустил голову вниз.
«Наверное, яд действует сильнее», – подумал эмир, присаживаясь тоже к костру.
Султан на несколько секунд вновь поднял голову, и Абдах увидел две огромные слезы, которые падали из его глаз.
Ему стало не по себе.
Он встал и прошелся вокруг костра.
«Что это с ним?» – думал эмир, опускаясь вновь подле него, и тут услышал какой-то дальний и глухой голос самого Османа:
– Я плачу, Абдах, и не жалею об этом. Сейчас мой час, а твой пока не наступил. Постарайся понять меня, как можешь. Я не был бы злым и жестоким, если бы люди были сами лучше. Ведь именно они и толкали меня на это. А сколько я сдерживал себя в порыве гнева.
Одному Аллаху это известно. Были моменты, когда я хотел снести с лица земли целые города с их жизнями, но все же рассудок побеждал. Я понимал, как они глупы и как долго им еще расти до нас с тобой. Мне не жалко себя, пойми правильно. Я плачу только потому, что многие меня не понимают, да и вряд ли когда-либо поймут. Я также плачу из-за того, что люди в своей глупости просто невыносимы. И я плачу еще потому, что не могу сделать ничего больше, нежели уже сделал. Потому я и ухожу и не сожалею об этом. Моя душа уже отошла. Куда? Я не знаю, и с тобой беседует только тело, а не бывший султан. Осталось несколько минут.
Не бойся расстаться с деньгами и богатством, хотя это и важно. С ними можно принести больше пользы и добра другим. Но бойся остаться один, как я, когда все те, кто тебя окружает, просто не понимают, или предают ото дня в день. Я сожалею о том, что не смог побороть в себе силу зла, хотя без нее я вряд ли добился бы чего-то большего. Все-таки есть что-то не уловимое и наделяющее нас разумом, эмир. Я уже это знаю. Моя голова пуста и свободна, как выеденное яйцо. В ней кружится ветер. Может быть, я когда-то и возрожусь, а Абдах, как ты мыслишь? Нет. Наверное, нет. Не хочу этого. Не хочу смотреть на прошлое тупыми глазами. Может, только тогда вернусь, когда обрету больше ума. Не забывай меня, эмир. Возможно, мы и встретимся где-то там, в небесах, и судьба соединит нас вновь. Но, что это я? Я чувствую, смерть совсем рядом. Сердце мое уже холодеет. Я умираю, Абдах…
Султан умер. Он умер так, как и сидел, склонив голову перед костром, как перед большим и вечным огнем.
Он понимал других, а они его нет. Султан думал о них, а они о себе.
«О, Аллах, – вскричало внутри сердце эмира и так сжалось, что, казалось, он сам сейчас умрет, – так зачем ты даешь нам эту жизнь. Жить и видеть, как погибают другие, подобные и не такие как ты сам. Зачем заставляешь нас страдать из века в век!»
И послышалось вдруг Абдаху откуда-то сверху или изнутри, он уже не мог понять:
«Не мы заставляем, а вы сами себе творите зло».
– Что это? – встрепенулся Абдах, уж не послышалось ли ему.
– Нет, не послышалось, – отвечал тот же голос, – это твоя совесть. Она живет в тебе, и она говорит сейчас. Послушайся ее и начни жизнь снова.
– Но как? – спросил внутри себя же эмир.
– Живи, а она подскажет.., – и голос исчез.
Эмир встрепенулся.
Слезы застлали ему глаза, но он все же посмотрел на султана.
Тот так и сидел, склонившись к огню.
Абдах подошел к нему и приподнял голову.
Глаза султана уже закатились куда-то вверх, и он взглянул на него белыми прорезями.
Эмиру почему-то стало жутко, и он быстро прикрыл ему веки. Затем положил тело рядом и еще минут пять сидел задумавшись.
Потом подошел к повозке, пройдя сквозь охрану, и позвал жену попрощаться. Та вышла, все так же не отпуская младенца с рук, и подошла к огню. Склонившись над султаном, она поцеловала его в лоб и одной рукой придержала глаза. Затем встала и ушла обратно. Ни единого стона, окрика или чего-то еще не вырвалось из ее груди. Она словно камень, была спокойна и неприступна.
Абдах с сожалением подумал о том, что как жаль ее сейчас. Она испытала всего лишь мимолетную близость, так и не успев полюбить своего мужа. Зато она любила его ребенка.
И эту неистраченную силу отдавала ему.
Эмир неожиданно понял, что эту женщину не надо уговаривать и поддерживать. Она сильнее всех. И она выстоит и победит.
Глава 4
Стамбул встречал караван мрачно. Повсюду были вывешены треугольной формы флаги вперемешку с обычными ярко-красного цвета, отображающих полумесяц и звезду на сторонах.
Лихая весть донеслась сразу же по скончании султана. Были отправлены гонцы в столицу и оповещены все люди.
Народ высыпал на улицы и застыл в немом ожидании проезда колонны. Повсюду мелькали встревоженные и озабоченные лица. То тут, то там люди перешептывались о чем-то и с беспокойством поглядывали на дворец.
Колонна растянулась на километр. Впереди ехала султанская охрана, а позади на небольшой повозке везли тело султана, прикрытое боевым знаменем и украшенное живыми цветами.
Люди заглядывали на повозку и старались разглядеть самого султана, при этом все же расступались, освобождая дорогу для проезда.
Кое-кто бросал цветы под колеса, но на них прикрикивали другие, объясняя тем, что так можно делать только его верным слугам.
Колонна продвигалась медленно. Несмотря на слишком раннюю весну, было уже довольно тепло.
Ласково светило солнце и практически все были легко одеты.
Где-то вдалеке в небе зажглось сияние. Люди встрепенулись и подняли головы.
Над Стамбулом зажглась звезда. Все оцепенели от страха, а потом бросились на колени, моля о пощаде.
«Аллах наказывает нас», – повсюду слышались голоса, и люди молились еще больше, отчего стоял невыносимый человеческий гул.
Одни протягивали руки к небу, моля о пощаде, другие к султану, призывая его встать, но все встревожено все же продолжали смотреть на загоревшуюся звезду.
Вдруг что-то вздрогнуло под ногами. Посыпались камни с близстоящих домов. Толпа взревела и бросилась врассыпную. В сутолоке чуть было не перевернули саму повозку с султаном.
Солнце сменилось тучей, и пошел дождь, а за ним град. Крупинки были огромными с птичье яйцо и они больно ударяли по людям и животным.
Толпа взмолилась.
– Аллах наказывает нас за то, что не уберегли султана…
Крики тонули в диком ржании лошадей и человеческом роптании. Люди попадали под ноги лошадям, и те больно били их копытами.
Земля вновь содрогнулась, и камней посыпалось еще больше.
Звезда начала опускаться ниже и как бы уходя, но светиться ярче. Сверкнула молния, и грянул неизвестно откуда гром.
Земля снова осыпалась градом, ударяя людей, а с ними беспомощно мотающих мордами и встающих на дыбы лошадей.
Тело с повозкой перевернулось, и это еще больше испугало людей.
Они бросились под копыта лошадей, чтобы попытаться остановить их, и сразу же три человека погибло от сильных ударов животных.